ПРЕДИСЛОВИЕ

Место действия: Карелия и Кольский полуостров (хотя наш краевед уточнял, что это не совсем там, но все-таки где-то рядом). Время действия: август 1999 года (хотя строго говоря, все началось задолго до этого августа и, похоже, закончится не скоро). Действующие, в том числе лица: Катамаран "Рыжик" — подвижный, отзывчивый, готовность к действиям может превзойти разумные пределы. Его экипаж: Адмирал (правая корма) — Андрей Козлов, иногда именуемый Кот; фотограф, гитарист, певец, медик (хотя и не врач). Боцман (левый нос) — Игорь Пилютин, отец-основатель Рыжика, хозяйственные навыки почище, чем у Кота Матроскина, маньяк ремонта. Ксюша, Ксю (правый нос) — Ксения Дугинова, классный дуэт с Адмиралом, гриболов и грибоед, наяда озера Пюхяярви. Киса (левая корма) — это я, Ольга Козлова, довольно прилежный летописец, ходячая лоция. Катамаран "Мордатый" — заслуженный ветеран, трудяга, скромный герой. Его экипаж: Алипов, Коля, Николаич (левая корма) — знаток романсов, провокатор, дирижер хорового пения, собиратель грибов (ест их потом из принципа). Аркадий (правый нос) — Аркадий Божко, краевед, сигнальщик свистом, очень систематичный человек, рыболов-маньяк. Завхоз, Галка (правая корма) — Галина Божко, великолепный походный кулинар (особенно из даров природы), человек, у которого есть с собой почти все, завхоз-мечта. Ксеня (левый нос) — Ксения Божко, ремонтник чужих поломок, мастер увесистых и точных замечаний. Ольга (пассажир) — Ольга Сергеева, человек редкого мужества и удивительного терпения. Вика (пассажир) — лучезарное улыбчивое чудо пяти лет от роду.

ВВЕДЕНИЕ
В это лето у меня обломились два очень интересных маршрута: что-нибудь в Саянах или прилежащих районах и Чаткал. Облом по Чаткалу произошел буквально за неделю до отъезда участников нижеизложенных событий. Поэтому позвонив будущему Адмиралу и не надеясь особенно на хорошие новости, я вдруг услышала: "Ну одно место у нас на кате есть, правда, на него тут еще двое закладывались…" Дурным голосом заорав, что место забито, я вздохнула чуть свободнее. Сбор будущей группы произошел через день в помоечном закутке у Бауманской. Присутствовали четверо: будущий Адмирал, Боцман, Аркадий и я. Вопросы снаряжения и организации решили быстро, заодно наметив маршрут: Умба-Колвица, да, вот Кутсайоки речка неплохая. Быстро организовав билеты так, чтобы можно было ехать на любую из трех этих рек в любой последовательности, занялись сборами. А я-то собиралась на Чаткал только в сентябре! Ничего не дошито! Не доклеено! И стрельнуть не у кого — все уже в походы ушли, да еще у меня до сентября снаряжение наодалживали! Караул! Позвонил будущий Адмирал: "Кого бы в маршрутку руководителем записать? Может, Аркадия?" Пробормотав что-то вроде "Будем заполнять, тогда и решим", я об этом вопросе забыла. Он решился позже сам собой, когда надо было кого-то указывать в качестве начальства в сопроводительном письме для руководства заказника на Кутсайоки. А оформлял письмо Адмирал. Билеты были на поздний вечер субботы. В субботу утром я, Адмирал и Ксюшка заехали к Завхозу забрать продукты, раздать билеты и заполнить маршрутку. Заодно определились — первой речкой будет Кутсайоки, потом наш экипаж двинет на Умбу-Колвицу, а остальные в Москву. Галка сообщила радостную новость: вчера поздно вечером Коля решил, что идет с нами, да не один, а с Ольгой и Викой (которой "уже почти шесть"). Когда Алипов позвонил сообщить, что взял билеты, и его обрадовали: одна из двух женщин, идущих с Котом — я. Коля потребовал меня к телефону (по-моему, только чтобы убедиться, что Киса та самая). Долго мы не задерживались, снаряжение и вещи у всех пока еще валялись в лучшем случае ровным слоем, в худшем — по закуткам, так что договорились о месте встречи и помчались собираться. Судороги процесса сборов тривиальны и интереса не представляют. Отмечу только один эпизод: Адмирал посоветовал взять побольше денег. Перерыв помещение и не обнаружив кошелька, я перезвонила, чтобы сообщить, что денег у меня впритык. Адмирал обнадежил: "Я беру с запасом." Чем это все обернется через два часа, я еще не догадывалась. На вокзале я оказалась за час до поезда. Заглянула в ксивник — и не обнаружила в паспорте вложенного туда билета. Вспыхнула молния, грянул гром —билет я утром сунула в кошелек и в паспорт не перекладывала! Мятущуюся душу озарила совсем уж идиотская мысль: помчаться домой и поискать кошелек еще раз. Отвергнув эту идею как несвоевременную, я сообщила о ситуации подошедшим Коле и Аркадию. Их реакция была вполне естественной: "Ну ты даешь!", причем Аркадий сообщал мне это весьма и весьма эмоционально аж до следующего дня. Второй придуманный мной вариант — взять еще один билет — я в жизнь воплотила. На тот же поезд, в тот же вагон. Подошли остальные, с интересом выслушали доклад о текущей обстановке (поразительное единодушие во мнениях о моих способностях!) и загрузились в поезд. В скобках замечу: вагон был полупустой, так что я жила там, где и должна была по первому билету. Дорога до Кандалакши была небогата приключениями. Пили, пели, пулю расписали, маршрутку заполнили, пообвыклись несколько друг с другом. Ничего особенного. Так что дневник начнется со дня нашего приезда в Кандалакшу.
День первый: Вот она, Карелия!
В Кандалакше мы были часов в восемь утра, что создало трудности с разменом долларов. Коля ухитрился взять на все про все сто баксов одной бумажкой. Впрочем, учитывая скорость его сборов, да на троих… Водители нас обступили еще на платформе, так же, как и представители местной власти. Представители проверили маршрутку и отстали. Водители предложили: на легковушках до Алакуртти, а там они для нас найдут то, что проедет до начала Кутсайоки. Дорога была необыкновенно красивой. Правда, на втором часу уже тянуло в сон. Проехав перевал местного значения (уши на нем заложило ощутимо), остановились на площадке размяться и выпить "кока-колы" (это Коля перцовки с собой набрал. Ударная вещь!). Заодно оказали медицинскую помощь местному пацану, который подвернул ногу. После остановки быстро доехали до Алакуртти с обострившимся от перцовки чувством прекрасного. Тут нам пришлось ждать часа два, пока искали того, кто нас повезет дальше. Впрочем, этим занимались водители (сервис!), а мы с Завхозом на одной из легковушек носились по городу и докупали забытое: противень или сковородку, батарейки и йод. Батарейки и йод добыли сразу, а с противнем нам не повезло. Четыре магазина обошли — нет противней! И сковородок нет. Закупили хлеба, вернулись к своим, пообедали, а тут как раз и ехать стало пора. Кстати, водители нам еще и грузиться помогали. Очень интересовались, когда мы собираемся обратно, предлагали за нами приехать. Точного срока мы не назвали. Как показало время — к лучшему. Доехали до места стапеля. Действительно: два озера, между ними слегка протекает, мост деревянный. Великолепные карельские пейзажи, закат на озере — красота. Стапелиться пришлось практически на проезжей части; хорошо, проезжающие здесь крайне редки. На всякий случай дорогу все-таки перегородили чем-то наскоро срубленным противотанковым. Летающая фауна была представлена достойно. И комары, и мошка, и мокрец… Через пару часов я перестала обращать внимание на их бесплодные попытки преодолеть накомарник. Тем более, что было не до них — подоспело наше с Боцманом дежурство. Кстати, уверенность Завхоза в том, что без инструктажа дежурные сою приготовить не смогут, была абсолютно верной. Ни наша пара, ни Адмирал с Ксюшкой ранее с этим продуктом дела не имели. Впрочем, его весовые качества я оценила еще в Москве: у меня была ВСЯ наша раскладка, кроме гречки, а выходной вес получился всего 31 кг (без учета дополнительной сумки, двух весел и меня). На ужин был первый грибной суп. Грибы собирали исключительно благородные и перебирали крайне придирчиво. Все равно было столько, что смотреть страшно: куда эту кучу девать? Ну да с нашим Завхозом не пропадешь: "Ничего страшного! Это в суп, это сейчас засолим… жалко, сковородки нет!" Впрочем, лук мы прекрасно жарили в миске Боцмана, которая в прошлой жизни была армейским черпаком. Отсутствие ручки компенсировали плоскогубцами. К концу вечера каты были готовы процентов на восемьдесят. Что и отметили. Впрочем, отмечали многое. Приезд, стапель, Карелию, "как здорово, что все мы здесь" и многое-многое другое. Аркадий и Коля то и дело задавали Адмиралу вопрос "Начальник, нам прямо сейчас выпить или сначала поискать чего-нибудь закусить?" При этом громко подчеркивали свою лояльность, законопослушность и дисциплину. К ночи Адмирал взялся за гитару. Через три-четыре песни Алипов выступил в роли критика КСП-шного репертуара, употребляя выражения "словесная окрошка", "тухлятина" и им подобные. Адмирал поначалу повел себя крайне сдержанно. А потом пошли такие замечательные песни! Адмирал их давно не вспоминал. А тут — одна за другой, часа на два. Вечер удался на славу, на редкость и на многое другое.
День второй: Какая же это Карелия?
Утром опять пошли грибы, чернику для настойки насобирали еще вчера, жизнь была прекрасна. Вышли, естественно, после обеда, четко по графику, слегка гордясь собой. "Рыжик" оказался очень верткой машиной. На мой взгляд, даже чересчур. Клиент потеет и соскальзывает. Ну что это за четверка, которую можно крутануть дугой(!) с заднего номера?? Научишься тут на корме работать, как же! До каньона "Короткий" добрались быстро, весело, в бодром настроении. Вика восторженно визжала на каждом перекате, а остальные за нее радовались. Пошли смотреть каньон. Выглядит он как что-то очень кавказское, но никак не карельское. Решили, что пойдет усиленный экипаж на "Рыжике". Расставили страховку, фото- и видеосъемку. По-взрослому. В первой ступени кат поймал камень, потом его стукнуло правым носом в скалу, потом слегка расклинило. Впрочем, обошлось без последствий. Последствия появились в сливе последней ступени. Перелом третьей и четвертой поперечин. Зуб там в сливе был. И скрежет зубовный… Первые впечатления на карельской воде! Решили завтра обнести "Мордатого" и вещи, идти до каньона "Крутой" и сам каньон. Вечером, естественно, начались комментарии. Алипов (жестикулируя, эмоционально): "Это мне напоминает Зун-Мурин. Да пять это! Ну четыре с минусом. Что у тебя в лоции? Просто четыре? Так эту лоцию козел писал! А пять в этой лоции есть? Так… значит, если это — четыре… Как, говоришь, участок называется? Какой же это "карельский Башкаус"? Это Обихин-Гоу карельское! Ну ни хрена себе Карелия!" Боцман (копаясь в ремнаборе, философски): "На что похоже? Да ни на что. Абзац, он и есть абзац. Ничего больше. Вообще-то что-то кавказское в этом есть — воды много, места мало... Малку мне все это напоминает." Адмирал (задумчиво): "Да… переписывать надо эту лоцию. Сейчас опишем, а потом я отсниму как следует. А то полезут всякие… Кис, ручка далеко?" Аркадий на людях был молчалив. Я: "Николаич, скажи еще что-нибудь про речку, у тебя хорошо получается." Алипов: "Да чего тут говорить, пить надо!" Так мы отметили первую аварию.
День третий: Ох уж эта Карелия…
С утра бодренько обнесли "Короткий", заодно черники наелись. И на настойку осталось. А грибов-то, грибов!.. Адмирал с Боцманом реанимировали третью поперечину, заменили четвертую. Увязываясь, Алипов заявил: "Главное — в Телецкое озеро не впасть из этой Карелии". И мы помчались догонять график, благо до "Крутого" ненамного больше часа. "Рыжик" рванул вперед, "Мордатый" за ним. График, разумеется, не догнали. На прогоне между этими каньонами в пороге "Каменистый" (вообще-то он не слишком сложный) "Мордатый" сел на камни, Адмирал с Боцманом отправились сдергивать морковками. Я пошла глянуть, как у них дела и встретилась с криком Алипова: "Кат на страховку, я с Викой иду самосплавом!" Метнулась обратно, с Ксюшкой сдернули зачаленную на камни груженую четверку, тут и "Мордатый" из порога вывалился. Одного баллона просто нет, Аркадий в воде по пояс, Адмирал с Боцманом вдали на скользких камнях… Догнали "Мордатого" вдвоем и припихали к берегу. Что-то они такое в пороге словили… типа самурайского меча, наверное. Разрез метра полтора, ровный, как бритвой. Ну и баллон, соответственно. Аварийно-ремонтная чалка получилась на каменистом склоне без единого места для палаток. Нас радостно приветствовали изголодавшиеся кровососы. Пробежались вверх, обнаружили шикарное черничное поле, на котором и встали. Аркадий немедленно развернул ремонтные работы, подключив Завхоза и Ксеньку, дежурные Адмирал с Ксюшей затеяли на ужин "Сороковую Милю" — горох с тушенкой, кетчупом и специями. Заморосил дождь. Тентов у нас было много, так что деятельность не прекращалась. Эх, если б не эскадрильи! Это была самая мокрецово-комариная стоянка похода. Весь вечер шли разговоры о том, кто где как ломался и ремонтировался. Прикинув график, Адмирал закаменел лицом и сообщил, что завтра в быстром режиме проходим каньон "Крутой" и хорошо бы дойти до "Сомнительного" (это уже в средней Кутсайоки). Два катамарана, два дня сплава, аварии две…
День четвертый: Какая-то другая Карелия
С утра продолжался мелкий дождь. Быстренько добрались до "Крутого" и пошли смотреть. За час-полтора просмотрели до конца. Впечатлило. Уклон очень приличный. Четыре порога. Сначала "Прыжок" — короткий слив. Потом длинная шивера. "Щечки" — два коротких слива сикось-накось в сужении шириной метра два. "Кавказский" — по нашей воде каменоломня-катодробилка. "Горка" — водоскат, за ним шивера, и тоже все камнями утыкано. Выпадает все это прямо в озеро. Вернулись к катам и начали таскать вещи. Очень просто: берешь рюкзак, идешь метров 50 вверх по камушкам, поросшим лишайником (в данном случае еще и мокрым), потом километра два-два с половиной по стланику, а потом 50 метров вниз, но уже по тропе. И норы какие-то кругом… или дыры? Под черникой и стлаником не видно, а когда проваливаешься, уже и смотреть не хочется. Вот в такой дыре (или норе?) я доломала бийское весло. Оно было запаской на "Рыжике", трубу его покалечили еще в конце "Короткого", за компанию с рамой. А теперь весло можно было пополам складывать. Бедная Вика! На полдороге (я вышла одной из последних) я услышала ее плач (но не рев!). Коля шел с ней ниже метров на двадцать. Помощь ему не требовалась, но им еще предстояло перебраться через два распадка. Вика всхлипывала чуть ли не на каждом шагу, проваливалась в стланик, то и дело падала (про дыры я уж не говорю), но ШЛА. Сама. И дошла. Правда, после этого надолго свалилась спать. А Ольга, по-моему, была в легком шоке от такого "водного" похода. Спустились на озерную стоянку и быстренько поставили палатку. Стоянка неплохая, только дров почти нет, и вся округа завалена использованной туалетной бумагой и предметами женской гигиены, тоже б/у. Со стоянки шагу не ступишь. Если только вверх по склону идти. Там чистенько, но круто (в смысле с мокрого крутого склона соскальзываешь). Пообедали. Ясно было, что сегодня мы отсюда никуда не уйдем. Дождь продолжался (я вообще не разгидривалась). Коля запасал дрова на вечер, да так старательно, что одним махом топора легко прорубил тент над костром. Так мы и жили потом под этой дыркой. Оставалось обнести "Мордатого" и четыре не самых легких рюкзака. Прикинули: дамы занимаются хозяйством, мужики делают вторую ходку и думают, есть у них силы идти третью сегодня или отложить ее на завтра. После обеда мужчины собрались и ушли. По нашим расчетам, они должны были обернуться часа за два-два с половиной. Ну за три. На исходе четвертого часа у ожидающих задергались нервишки. Смеркалось. Потом стало темнеть. Через четыре с половиной часа раздался свист. Мы выскочили из-под тента. Сверху съезжал "Мордатый", а за ним спускались наши бурлаки С РЮКЗАКАМИ! Как они доперли все это за одну ходку, мы так и не поняли. На восторженные расспросы мужчины скупо роняли: "Взяли да понесли". Выжаты они были подчистую, еле стояли на ногах. Их тут же усадили, накормили и напоили. Вечером впервые прозвучала вслух и прилюдно идея объединиться и ходить дальше вместе. Перспективы этой идеи понравились всем. Начали возникать проекты, в том числе вполне фантастические. Потом они перешли в рассказы о том, кто куда ходил и какие впечатления вынес. Алипов: "В Карелии я был... ну может, лет двадцать назад. На "Салютах", шли мы по системе озер Вуокса от Приозерска. Ну, понятно, как шли… А это какая-то совсем другая Карелия. Первый день — авария, второй — авария, третий день… (глядя на верхнюю тропу каньона) …лучше бы тоже авария!"
День пятый: И это тоже Карелия
Вчера — из гидры в спальник, сегодня — из спальника в гидру. Дежурили Алипов с Ольгой. Я встала рано и обнаружила на улице холод, туман, ливень стеной и Алипова, пытающегося запустить костер. Со всеми его экспериментами это заняло полтора часа. Как только процесс приобрел устойчивый активный характер, сразу закипели и вода, и деятельность. Пока завтракали, Адмирал сообщил график: сегодня "Рыжик" проходит "Крутой", после чего быстро обедаем, стартуем и мчимся уже за "Сомнительный", до водопадов. Сразу после завтрака двинули к началу каньона. Мы с Ксюшей в полном обмундировании пошли страховать и снимать. Пока добрались до "Рыжика", дождь приутих. "Прыжок" прошли чисто, прохождение отсняли. Нас с Ксюшей взяли на кат, довезли до конца шиверы. При посадке пассажиров Алипов выдал команду, памятную мне еще по Урику: "Мартышки в трюм!!" Команда понравилась, Боцман в дальнейшем пользовался ею постоянно и, на мой взгляд, несколько неумеренно. Просмотрели "Щечки", Ксюша встала на страховку ниже, я нашла классное место для съемки: на скале над сливами. Достала камеру. И тут у меня упал вниз аккумулятор (снятый после предыдущей съемки согласно инструкциям Адмирала). Дернувшись следом, я его поймала, и даже не свалилась в порог, но вставить на место уже не успела — "Рыжик" вошел в первый слив. Во втором сливе его расклинило, послышался громкий "хрясь!", но ни одного матерного слова (!). Тишина компенсировалась выражением лиц. Стремительная чалка. Сломан штевень, пробит баллон. Нас с Ксюшей отправили за ремнабором. Мы собрали заказанное, прихватили пожрать, поставили тех, кто в лагере, в известность, что это все часа на три-четыре, и помчались обратно. Усиленный экипаж мы, к своему удивлению, встретили на просмотре в начале "Горки". Оказалось, что пока мы туда-сюда бегали, мужчины завязали дырку в баллоне, плюнули на штевень, обнесли "Кавказский" (после вчерашней тренировки управились моментально), и уже собираются идти "Горку". Мы остались смотреть прохождение, решив, что лагерь в известность ставить не надо — пусть будет сюрприз. Надо сказать, что в лагере сориентировались мгновенно: увидев вылетающий в озеро кат и осознав, что это свои, встречали экипаж водкой-закуской, подав это все прямо в упоры. Любопытно: минут за пять до появления ката Вика вдруг сказала: "Идут". Ее, разумеется, успокоили: "Что ты, они еще не скоро". А вот поди ж ты… Алипову припомнили вчерашнее пророчество ("лучше бы тоже авария") и подвели итоги первых дней. Каньон "Короткий" — "Рыжик" — сломаны 3-я и 4-я поперечины, порван упор. Порог "Каменистый" — "Мордатый" — распороло шкуру и баллон на полтора метра. Каньон "Крутой", порог "Щечки" — "Рыжик" — сломан штевень, пробит баллон. Каньон "Крутой", порог "Горка" — "Рыжик" — сорвана диагональ, порвано полотенце. Обнос "Крутого" — окончательно cломано бийское весло-запаска. Карельский Башкаус был пройден! Но день еще не закончился. Дождь опять усилился, а дров уже не было совсем. Решили сгонять на другой берег, все равно почти все в гидрах. Поехал наш экипаж с Аркадием (мы с Ксюшкой ворчали: "Хоть на озере погрести!..") Боцман: "Так и стоит перед глазами: пилим мы с Аркадием бревно. Дождь стеной. Выходит из дождя девушка в зеленом, молча забирает бревно и уносит. А мы стоим и смотрим: чего это было?!.." Так и привезли целый кат хороших дров. В озеро вывалилась сверху группа из Подмосковья. Узнав, что мы шли карельский Башкаус, они сказали, что это круто, что сами они третий год по Кутсайоки ходят, но вот на карельский Башкаус никак не решатся. Встали они на том берегу, с которого мы дрова возили. На обед опять были грибы. Адмирал взвыл: "Сколько можно? Не могу больше!" Однако идею Завхоза "объявить мораторий на грибы" отверг, только попросил заранее откладывать ему пайку без даров природы. Дождь лил. Стартовать, да еще в срочном порядке, никому не хотелось. Посовещавшись, решили сегодня никуда не ходить, постараться сломать погоду, а завтра независимо от климата упереться и гнать за водопады. На том и порешили. Алипов на радостях прикатил здоровенное бревно и пыхтя засунул его в костер. Туда же кинули огромный пень. Запылало. Мы с Боцманом приняли дежурство. А погоду переломила Ксюшка, отправившись купаться. Исходила она, видимо, из соображений, что мокрому дождь не страшен. Озерную наяду приветствовали радостными криками и аплодисментами, а по выходе почествовали черпачком грибного бульона. Дождь почти сразу приутих. Отчетливо распогаживалось. Решили после ужина съездить в гости на "Рыжике" на другой берег. В гости мы съездили. И попили, и попели, и поговорили о том, о сем. Вике досталась полная горсть конфет (остальные брали конфеты по одной, на закуску). Посидели душевно, довольно долго (как потом оказалось, уговорили литр нашего спирта). Уходя, заверили соседей, что завтра стартанем часов в девять. По возвращении как-то не очень разбежались по палаткам. У костра долго пели романсы (Галка) и украинские песни (Ольга). Коля дирижировал. Адмирал поправлял желающим позвоночник, потом я подняла его на спину (уж не помню зачем) и в конце концов уронила… Словом, еще и у себя поразвлеклись. Сожгли пень до основания, и только тогда потихоньку разбрелись. Из гидры — в спальник…
День шестой: Узнаю Карелию!
Из спальника — в гидру…
Привет с большого бодуна…
Какой там старт в девять!
Помимо похмелья мне мешало жить еще одно: на прошлом дежурстве я сумела куда-то задевать единственную в группе дозу сухого молока, а варить надо было овсянку. За вчерашний день я перетряхнула как свои гермы, так и всю кухню, дважды сама, третий раз вместе с Завхозом. Результат нулевой. Так что предстояло экспериментировать. Сыпала я в этот геркулес на воде все специи, которые попадались под руку, в произвольных количествах. То, что получилось, есть было невозможно. Я выложила из заначки колбасу, взятую на день рождения, и вместо вбрасывания объявила: "Завтрак готов, делайте с ним что хотите!" Ксюшка, попробовав, взялась за грибы вчерашней засолки. А вот остальные… начинали все с изрядной опаской, а дальше многие принимались уплетать. Выбрасывать почему-то ничего не пришлось. Я получила три комплимента и одну просьбу дать рецепт. Какой там рецепт! Берешь да сыплешь… Соседи вышли часа на полтора раньше нас. Мы их догнали у "Сомнительного". К этому времени на "Мордатом" один из баллонов травил так, что экипаж практически непрерывно поддувался на ходу. Аркадий пообещал заклеить за час-полтора, пока будем обедать. Обнесли вещи. "Рыжик" прошел "Сомнительный" штатным экипажем. На шестой день похода… С обедом возились долго. Боцман никак не мог найти общий язык с костром — сырые дрова загорались не более чем на пару минут, а потом приходилось начинать сначала. Еле управились. Обед + ремонт + обнос "Мордатого" заняли больше времени, чем мы рассчитывали. Но мы же вчера решили упираться! Доупирались до "Муравья". Порог шикарный: фотогеничный, катабельный, мощный. До сих пор не понимаю, почему мы его не снимали ни на фото, ни на видео. С кайфом прошли штатными экипажами не разгружаясь. Вика страдала: ее в пороги не брали. "Сомнительный" она еще пережила, а на "Муравье" была в слезах. Взрослые — вредные люди. Сами катаются, а ее по берегу гоняют. Где же справедливость?? Но вредные люди были непреклонны. На "БСТ" опять догнали соседей. Посмотрели порог, Адмирал просчитал нетривиальный вариант прохождения (чтобы обойти последнюю ступень, где под камнем с карманом вполне можно было поломаться). Тут пошли соседи, и как раз тем самым нетривиальным вариантом. Так они на реке третий раз, а мы с первого сообразили! Прошли штатными экипажами, встали над порогом. Соседи умчались дальше, решив стоять рядом с водопадом "Оба-на" (до него метров двести, сразу за углом). Я переоделась в сухое впервые за последние три дня. Как мало надо для счастья… Вечером сбегали посмотреть "Оба-на". Сверху порог толком не видно. Зато разглядели стоянку соседей: на склоне, в камнях, палатку приткнуть некуда. Вернулись на свою стоянку, уютную, и опять просидели полночи. Грибы уже хорошо просолились. На сей раз основной тематикой оказались медицинские байки. Ольга, видимо, уже втянулась в походную жизнь, рассказывала много и интересно. Обсудили, можно ли склонять название "Оба-на". Ни к чему разумному не пришли. Очередной пересмотр графика привел к следующему: завтра смотрим "Оба-на", возможно, идем его, обносим "Маманю", идем до "Тесного", проходим и ищем стоянку (до "Тесного" и на нем стоять негде). Первый более-менее ходовой день получился.
День седьмой: Оба-на — Карелия! Мама-а-аня!…
Вышли не торопясь. А куда спешить? Пять минут — и чалка: "Оба-на". Неприятно эффектный порог. Вроде натуральная Карелия: слышно издалека, заход — плес, тишь да гладь. Правда, габариты этой мощной горки (метров сорок в длину, метров восемь в высоту) не очень соответствуют карельским. В этот порог Вика идти не хотела. Боцман: "Я это пойду. Но на "Рыжике". Но с деревянной рамой. Но в режиме двойки. Но с Котиком. Но с вертолетом сопровождения. И чтобы меня к вертолету заранее пристегнули!" Алипов: "Н-да… Карелия… Кстати, это очень редкий случай, когда убивает сам порог, а не то, что за ним." Обнесли вещи и каты быстро. А соседи наши пошли. У них была классная страховка: двойка, на которой экипаж сидел не в упорах, а сам кат был привязан к дереву за камнями. Клоуны… Вторая двойка свалилась с "Оба-на" нормально, четверку они слегка поломали. У нас времени на ремонты уже не было. Постояли мы над Оба-на, полюбовались, да пошли за следующий угол. Там реки не стало. Гладь резко оборвалась, дальше горы, небо, облака — а реки нет. Зачалились и пошли смотреть "Маманю". Чтобы ТАКОЕ описывать, слов еще не придумали. Стихия, мощь, первозданность… ряд ассоциаций, рассказать невозможно. Человек рядом с ЭТИМ выглядит чужеродным, нелепым и даже нереальным существом. Я попробовала вспомнить, как звали славянское божество рек. Естественно, не вспомнила. Это мифологию Древней Греции все знают… Соседи скакали по мокрым скользким камням, обносили каты (вещи они уже обнесли). Мы посмотрели, как это у них делается. Наши мужчины навесили перила и взялись за рюкзаки, дамы занялись обедом и съемками. Адмирал тоже успел побегать с фотоаппаратом. К концу нашего обеда соседи уже ушли. Переход к концу водопада не то чтобы сложный, но камни от водяной пыли очень скользкие. И мокро, как под дождем. В прямом угле перед последней ступенью водопада (которую надо не обносить, а проводить) в темной скальной стенке — маленький грот, "плачущая" скала. Если оттуда поднять глаза на водопад, начинает кружиться голова, и вот тут перила очень полезны. Я там замерла и не могла оторваться, пока скалы вокруг не расступились. Меня уволок оттуда Боцман. Алипов: "Такое даже Лагода не ходит. Хотя с последней ступени можно было бы прыгнуть…" Эта идея — прыгнуть с последней ступени — застряла в голове у всех. Особенно после предыдущего обноса. У Адмирала глаза тоже горели, но памятуя о долге руководителя, он был сдержан. Боцман отнесся к идее как бы философски: "Что, пойдем? Не пойдем? Ну тогда пошли проводить." К Аркадию за его мнением даже не подходили, почему-то заранее зная, что оно будет отрицательным. Сопроводив женщин вниз, мужчины занялись катами. Дамы вели съемку. Каты спустили на веревках до "плачущей" скалы, "Рыжика" аккуратно провели. В последней ступени сильно наваливало на береговые камни, но все получилось. Аркадий поднялся к "Мордатому". Тут Коля изложил идею: при проводке он сядет на кат и будет веслом от берега отпихиваться. Облачившись, Алипов двинулся вверх. Адмирал не выдержал. "Пилютин! — негромко воззвал он. — Может… это…" Боцман глянул на Адмирала, на Алипова, сказал "Угу," — и пошел загидриваться. Коля вернулся подождать остальных. Аркадий все еще возился у "Мордатого". Мужчины смотрели на него, женщины на мужчин. Адмирал: "Аркадий не согласится. А без него никак." Боцман: "Он далеко. И без гидры." Алипов: "Последнюю ступень вполне можно бы… Жалко, без Аркадия никак." Адмирал: "Да… жалко. Ну я-то ладно, а Пилютин вон загидрился." Боцман: "Да ладно, загидрился. Дело нехитрое. Ну что, идем проводить?" Мужчины положили весла и сняли каски. В женском стане раздался вздох облегчения. В этот момент Аркадий оставил "Мордатого" и пошел к нам. Мужчины замерли с касками в руках. Аркадий приближался. Адмирал (почти шепотом): "Николаич… ты его лучше всех знаешь…" Аркадий (подходя): "Ну что, проводим?" Алипов (старательно-небрежно): "Аркадий, а может, пойдем?" Аркадий (спокойно): "Ну вы подождите тогда, я переоденусь." Усиленный экипаж собрался идти! Замирая, женщины быстренько поставили береговую страховку и видеосъемку. По рассказам, перед самым стартом на вопрос Алипова "Ну что, все готовы?", Аркадий обвел экипаж взглядом и сказал: "В ремонте участвуют все!" Все согласно кивнули и двинули вперед… Вынырнули они из этой ступени мокрые выше темечка, страшно довольные и ничего не сломав. Зачалились, сияя. Алипов: "Так в отчете и напишем — прохождение "Мамани". Обнесли каменистую заходную ступень…" Адмирал (глядя на водопад): "…высотой более двадцати метров." Боцман (глядя туда же): "Угу. Победа разума над здравым смыслом." Решили сегодня жить на "Мамане". Причинами тому были: 1) кайф прохождения; 2) ломало увязываться; 3) до Тесного стоять негде, а искать стоянку за порогом в сумерках не хотелось. И если честно, просто не хотелось уходить с водопада. На мой взгляд, название "Маманя" совершенно не подходит этому чуду природы. Настроение, состояние совершенно не передает. Видно, поэтому и захотелось придумать что-нибудь другое. Почему-то из славянской мифологии. Жаль, не вышло. Прикинули график. Получалось, что завтра после обеда мы будем в Тумче. Палатки все ставили на полочках, а мы с Боцманом — на огромном камне на берегу. Я залезла почти до верха скалы и долго смотрела оттуда на водопад. Не оторваться и не передать словами. Раз уж выдалось время, затеяли вареники с картошкой. Мужчины развели очередную дозу, но при разливе перепутали бутылки и напоили всех спиртом. Несмотря на это, вареники удались. Вечером сидели недолго. Спали под шум водопада. Сны сказочные…
День восьмой: Очередной ремонт. Карелия-с…
Лоция не врала — до "Тесного" действительно стоянок нет. А на самом "Тесном" мы встретили толстую гадюку, явно чувствующую себя здесь хозяйкой. Правильно мы вчера не стали здесь стоянку нашаривать. Пока просматривали, сработала гидравлика организма. Мужикам-то ладно, а вот нам… Каламбурчик с летальным исходом: нагадили на гадюку. Аккуратно потоптавшись в ближайших кустах, организовали свободный от фауны пятачок. В "Тесном" места в русле еще меньше, чем в других порогах. Усиленный экипаж пошел на "Рыжике" с вещами. Протерлись через две щели, поймали камень — и "Рыжика" сбросило в "мышеловку": три плиты буквой "П", в них валит струя. Экипаж вылез, перекинул груженый кат через плиту, кат пошел вниз, все запрыгнули, Адмирал остался. Посмотрел вслед, неистово перекрестился и спрыгнул в струю. Некоторое время плыл, потом, видимо, отбил седалище, встал и дошел до ката по порогу пешком. Обнесли "Мордатого", пошли дальше.
По поводу Тесного:
Скатертью, скатертью по струе стелется
И упирается прямо в непроход.
Каждому, каждому в лучшее верится —
Завтра мы сделаем правильный заход.
Прогоны были длинные и без течения. Много готовых каркасов для бани. Меандры, места, где явно должна водиться щука. Жаль, не было времени половить как следует. Бедный Аркадий! Красиво! Утомительно только. В очередной раз начал травить мой левый баллон. Он вообще держал хуже, чем правый, пробитый в "Щечках" и по-прежнему завязанный веревочкой ("Не трожь руками, пока работает!"). Я заговорила об этом вслух, вспомнили остальные поломки, тут я опустила глаза — а передо мной третья поперечина сломана и держится в основном на привязке рюкзака. Ничего себе! Решили до обеда оставить как есть, все равно плесы. На обед встали у заброшенной дороги и остатков моста. Боцман занялся поперечиной, дежурные костром, я просто так гуляла, остальные пошли в ближайший лесок по грибы и принесли три огромные кучи. Мы с Ксюшкой и Галкой засели их чистить. До конца обеда успели меньше трети. Боцман (увязывая рюкзак): "Мечта идиота — катамаран на липучках." Пообедали, починили поперечину и пошли дальше лопатить. Всю дорогу обсуждали идею катамарана на липучках. Распространили ее и на другое снаряжение. Удачными были варианты спасжилета с меховой подстежкой и волосатого гидрокостюма (чтобы говорить: "Да там такой порог, что у меня на гидрокостюме волосы дыбом встали!") Дошли до "Ступеньки". Соседи уже ставили лагерь ниже порога. Порог не то чтобы очень сложный, но длинный и утомительный. Решили стоять на нем, а завтра вечером выпасть в Тумчу. День получился полноценно ходовой. Впервые. Весь вечер Завхоз, Ксюшка и я чистили грибы. Складывать их было уже некуда, варить не в чем, а они все не кончались. Уперлись и варили до трех утра. Под настоечку. Мужчины в это время обсуждали серьезные походные вопросы. Под спиртик. Часть сваренного Галка сразу засолила. Борьбу с остальным запасом грибов отложили на утро.
День девятый: Карелия как Карелия
Все на борьбу с похмельным синдромом — пережитком позорного вчера! Алипов с утра маялся (остальные ощущали себя несколько лучше). Слабый призыв к Завхозу успеха не имел (скорее всего потому, что Галка занималась гигиеническими процедурами и просто не услышала). Я накапала Коле доминиканского рома из своей заначки на день рождения. "Ступеньку" прошли штатными экипажами и погнали вперед, к Тумче. Соседи остались делать баню (до конца маршрута мы уже не встречались). Плесов было много, а порогов очень мало. "Малый Каньонный" наскоро просмотрели и прошли штатными экипажами. (Второе название этого порога — "Струя". По-моему, оно подходит больше). Дальше продолжались плесы, изредка были шиверы и перекаты — в них хоть как-то текло. Начался дождь со встречным ветром. Скорость, естественно, упала. Бросаешь грести — относит назад. Запели. Песни были революционные, бодрые, поднимающие дух трудящегося народа. Вместо обеда сделали перекус на воде. Пока его готовили, нас догнал "Мордатый" — они, оказывается, тоже пели. Романсы. Ветер усилился, дождь тоже. После очередной шиверы, относительно мощной, остановились подождать "Мордатого". Адмирал отлучился, а по возвращении впервые выложил добытые грибы, с чем и был поздравлен. Запалили костер. Через полчаса Адмирал встревожился. Раньше "Мордатый" от нас больше, чем на полчаса не отрывался. А тут — нет их и нет. А на дворе холод, ветер и дождь. Выждали сорок минут, и Адмирал пошел по берегу искать пропажу. Через некоторое время дождь чуть притих, из-за поворота выехал "Мордатый" под народные песни, Адмирал восседал третьим пассажиром. Бережно уложили адмиральские грибы и пошли дальше. Погода по-прежнему была на редкость противной. Дошли до "Водопадного". После стольких плесов под дождем при встречном ветре — шикарный катальный порог. Да еще такая классная стоянка над ним! Решили переименовать его в "Призовую игру". Плюнули на график и поставили лагерь. Все равно смеркалось. Профилактику простудных заболеваний начали сразу же. Грибочки опять же вкусные… Малосольные. После того, как стих дождь, из-под группового тента разнеслись оргазменные крики и вздохи двух мужчин и двух женщин. Это наш экипаж разгидривался на ветру. Повесили второй тент-ветрозащиту. Ветер, разумеется, тут же пропал. На ужин сделали к картошке грибной соус а-ля жюльен. Получилось просто замечательно, только, грибов ушло маловато. Оставшиеся грибы вечь вечер варили и солили. Адмирал взялся за гитару. Давненько мы его не слышали. Пели они с Ксюшкой много и разнообразно. В перерывах все опять рассказывали друг другу, какие мы тут все замечательные, и какой отличный поход получился, и какие молодцы Ольга с Викой, и какой у нас классный Завхоз, и какой великолепный Адмирал... Адмирал уже и краснеть перестал. Между делом выяснилось, что Николаич с Ольгой за шесть дней до похода обвенчались. Так что у них здесь вроде как медовый месяц. Н-да… Сидели долго — последний вечер все-таки. Завтра будем в Тумче, быстренько пролетим "Карниз" и "Шляпу", а там уже отловим катер. Наш экипаж решил сниматься вместе с остальными. После Кутсайоки ни на какой Умбе-Колвице отдыхать не хотелось. Только впечатление портить.
День десятый: Карелия, блин!..
Утренние сборы были быстрыми, с оттенком грусти. Поход заканчивался… С утра обнесли вещи за "Водопадный". "Рыжик" прошел штатным экипажем, перед третьей ступенью поймали камень, в слив нас сбросило лагом. Правый баллон накрыло с головой. Вынырнули, довернули, закончили нормально. "Мордатый" шел усиленным экипажем. Они сумели пройти только две ступени: в бочке разорвало деку правого носа. Баллон трепетал на ветру. Пока зашивали, развели костер, сделали чай, решили заодно и пообедать, а потом переть до впадения Тумчи в озеро. Пообедали и пошли. На прогоне продолжали разрабатывать идею катамарана на липучках. Обсудили идею каски-ушанки с вложенным котелком и многофункционального весла — весло, топор, пила, противень и еще функций пять, жаль, не помню. В очередной раз порадовала лоция. Ориентиром одного из несложных порогов была указана "деревянная лесенка на ПБ". Лесенка есть, но после порога и за поворотом. Ориентир… Через час-полтора выпали в Тумчу. Отметили на воде. Кончилась страшная речка Кутсайоки, началась катальная речка Тумча! Меньше, чем через час были на "Карнизе". Я его просто не узнала. Вода по сравнению с 93-им годом выше метра на три. А я-то собиралась тут для развлечения самосплавом прокатиться... Я ошарашенно смотрела на левую протоку и тыкала пальцем то в одну, то в другую струю: "Вот тут мы посуху ходили! И вот тут! А отсюда до воды метра два вниз было!!!" Галка и Ксенька предлагали встать с фотоаппаратами и видеокамерой. На этом же настаивала Ксюша. Адмирал счел нецелесообразным заниматься распаковкой и запаковкой герм с аппаратурой. Время действительно поджимало, до "Шляпы" от "Карниза" час-полтора, так что катер можно было поймать уже сегодня. Мы пошли на груженом "Рыжике" в правую протоку — и с заходом ошиблись капитально. Когда мы поняли, что летим в самый мощный бочарник, деваться было уже некуда. Кат скрутило, как белье при отжиме, резкий хруст, Ксю с криком ушла под воду вместе с баллоном, Боцман дернул ее на баллон и очень тихо сказал "Раме п…ц." Услышал весь экипаж. Адмирал оставался в упорах, помощи не хотел, но и грести мог с трудом — его повернуло градусов на 70 по продольной оси баллона. Боцман держал Ксю и нос катамарана. Мы летели в следующую ступень. Помню свою мысль: "Я же на корме ни хрена не умею!!!" и еще: "Только не лагом!! И носом не надо! Кормой, кормой, кормой…" Прошли кормой, нормально. На выходе валы, Ксю на баллоне, над ней рваный дюраль. Боцман что-то рявкнул, я не поняла что, но начала это делать, подключилась мужская диагональ, пробрались через валы, не без труда зачалились. Целой осталась только 4-я поперечина, которую еще после "Короткого" заменили на деревянную. Была бы и она дюралевая — баллоны держались бы на одной только диагонали. Ксю все-таки зацепила рукой обломок рамы, кровь хлестала (потом оказался небольшой, но глубокий порез), впрочем, держалась она хорошо. Адмиралу, собравшемуся выводить ее из шока, она заявила: "Я в порядке, занимайся своими делами." Мы с Боцманом понеслись к началу порога на случай, если вдруг соберется идти экипаж "Мордатого". Почти сразу повстречали Алипова, вальяжно вышагивающего с сигаретой, за ним шли Ольга и Вика. Боцман (на бегу): "Раме — п…ц!" Алипов (неторопливо затянувшись, наставительно): "Зашли неправильно." Мы попросили его посмотреть Ксю и побежали дальше. Экипаж "Мордатого" нашу аварию видел и никуда не собирался. Вещи обнесли до стоянки за "Карнизом", кат частично провели, выходные валы мужчины проехали и зачалились рядом с покалеченным "Рыжиком". Аварийные налили сразу. Я подумала и на "законтрить" выставила свой доминиканский ром. Галка: "Ты же на день рождения брала!" Я: "День рождения чаще…" За это и выпили. Алипов: "Вот что у вас было правильно — после аварии никто не начал паниковать. Все на аварийном судне вели себя спокойно и грамотно." Боцман приволок поперечины и подошел ко мне: "Нужна твоя морковка." — "Бери." Морковка у меня была новая, красная чулковая стропа. Классные вязочки. Раму перевязывали на штурмовую без пулеметов. Алипов: "Ура! Нашего полку сторонников беспулеметных рам прибыло!" Адмирал сообщил Завхозу, что надо пересчитать остаток раскладки на три дня. По требованию Завхоза все приволокли продукты к костру, Галка в них закопалась, остальные женщины занялись ужином. Адмирал и Боцман вязали раму, Аркадий с Колей пошли к ним на подхват. Временами Адмирал пробегал вдоль берега с фотоаппаратом, делал несколько кадров и снова мчался вязать. От костра периодически разносился крик "Нолито!", работники сбегались, выпивали, закусывали малосольными грибами и опять разбегались по делам. Поужинали, завершили раму и немного посидели, дорасслабились. Адмирал: "Это называется катальная речка Тумча!! Три поперечины в хлам! Река по сравнению с 93-им… вообще никакого сравнения!" Я (слегка растерянно): "Мы же на этом "Карнизе" в 93-м катались… И в слив этот прыгали… и никаких проблем…" Алипов: "Мордатый" обносит все! И "Панаму" эту вашу тоже!" К ночи Адмирала пробило чувство вины: за просмотр наскоро, за неправильный заход и вообще за аварию, из-за которой застряли на маршруте. Успокаивали все, особенно преуспел, естественно, Алипов, поскольку он спешил в Москву больше всех. Спать расходились под изрядным шофе. Боцман: "Последняя степень опьянения водника: рамы не вяжет."
День одиннадцатый: До встречи, Карелия!
Утром я вышла из палатки и увидела "Рыжика". Красивый такой получился… весь в красных ленточках. Не катамаран, а первомайская демонстрация советских времен. От 25-ти метров моей морковки осталось метра четыре. Их Боцман тут же назначил чалкой. Собирались сноровисто. В "Каньонном" мы были через час, "Змею" поискали и не нашли (решили, что это выходная шивера "Каньонного" теперь порогом считается) — а вот и "Шляпа". А за "Шляпой" катер!!!! Пошли смотреть порог. Воды полно. Там, где в 93-м посуху проходили к троллейбусу, открылась центральная протока, вся забита камнями. Мощь прет. На груженых катах прошли правой протокой, каньонной. "Рыжик" штатным экипажем, на "Мордатом" Адмирал вместо Завхоза. Зачалились на остров, отметили окончание реки и двинулись к катеру. Через полчаса каты лежали на корме, рюкзаки за рубкой, а мы пили пиво. Переоделись в сухое, пообедали и занялись разборкой катов. Аркадий предложил Коле забрать "Мордатого", тот отказался наотрез. Тогда Аркадий сделал беспроигрышный ход: "Вика, хочешь, мы тебе "Мордатого" подарим?" — "Хочу!" — "Коль, забирай!" Немного подумав, решили, что шкура свое все-таки отходила. Аркадий с Галкой эффектным жестом выбросили ее с катера. Баллоны Коля забрал, тут ему деваться было некуда. До Зареченска шли часа три. В последний час наконец расслабился Боцман. На маршруте он относился к спиртному крайне сдержанно, а на катере ушел в аут. На пристани выгрузили вещи и Боцмана, тут же подлетела легковушка. Некоторое время ушло на торговлю и утихомиривание Аркадия, возмущенного поведением водителя. Нам подогнали вторую легковушку, и мы помчались в Кандалакшу. Выгрузились на вокзальной площади поздним вечером. Перепаковали рюкзаки, Боцман заодно переоделся. Билеты взяли в купе на два часа ночи. Успели докупить продуктов и пива. Я отключилась на скамейке то ли в зале ожидания, то ли в кассовом зале. Посадку в поезд не помню, но в вагоне проснулась. Как только поезд тронулся, меня тут же поздравили с днем рождения, "потому что уже завтра". Преподнесли торт и букет. Где в полночь в Кандалакше ребята добыли цветы, не знаю. Наверное, клумбу ободрали. Так приятно было!.. Посидели, еще пару раз выпили "за Кису". Наговорили мне уйму хорошего. Кажется, поужинали. Впрочем, сидели недолго. Такой стремительной выброски ни у кого из нас еще не было. Устали все изрядно.
День двенадцатый: Уже не Карелия — с днем рождения, Киса!
Утро было ленивым и вялым. Проспали чуть ли не до полудня. После завтрака взбодрились. Продолжали праздновать мой день рождения. Боцман подарил мне герму-надувашку на 150 литров, которую я у него одалживала на поход. Это был царский подарок! Выдали друг другу очередную порцию добрых слов и хороших впечатлений, никого не обошли. Приятно, когда в поезде вместо разборок ("Кто козел? Я козел? Ты на себя посмотри!") все всеми довольны и от всего в восторге. Это у меня тоже первый раз. Днем Алипова угораздило послушать по радио новости. Он примчался к нам в купе с квадратными глазами и сообщил: в стране новый премьер и война в Дагестане. С тоски сели квасить. Тоска была разной: от вялой до агрессивной. Ближе к вечеру к нам пристали поездные менты: "Распитие спиртных напитков в общественном месте!". Процитировали статью. От них отмахнулись. Менты заявили: "Жалоб на вас не поступало, так что с поезда ссаживать вас не будем. Женщины тоже пусть отдыхают, а на мужчин будем составлять протокол." Аркадий взбеленился: "Вы еще не знаете, какую лавину себе на головы спускаете!!" Галка переписала удостоверение старшего, менты забрали паспорта мужчин и начали вызывать их по одному в купе проводников. Адмирал согласился подписывать протокол, но по каждому пункту отдельно. ("Мадам! Я готов разделить Ваше горе! Но по пунктам…") Ментов этот вариант не устраивал. Минут сорок они препирались, потом Адмиралу вернули паспорт: "Вы свободны". Аркадий к моменту вызова слегка успокоился. В протоколе он указал место работы "Старая площадь, дом 2, администрация президента России" (менты написали "презЕдента"). Результат тот же, но завершился процесс уже быстрее. Следующим вызвали Алипова. Данные в протокол начали вносить из паспорта Боцмана. Коля с наслаждением ждал окончания процедуры. Заглянула Галка: "Профессор Алипов, чаю?" — "Да, — вальяжно отозвался профессор, — с хлебом и сахаром." Менты закончили вписывать чужие данные, после чего Коля сообщил, что в Ногинске никогда не жил, "и вообще он гораздо лысее меня!" — и продемонстрировал лысину. "А ваш паспорт?" — "В рюкзаке." — "Найдите и предъявите!". Коля кивнул и отправился курить. Боцман явился на вызов, нетвердо стоя на ногах и явственно отдавая перегаром. "Паспортные данные ваши?" — "Мои." — "Место работы?" — "П'нсионер. Военный." — "Размер пенсии?" — "Триста." Тут менты сломались окончательно и покинули вагон, не попрощавшись. Эта протокольная история несколько ослабила впечатление от событий в стране в целом. Вернулись к поздравлению меня. Свечек для торта не было, заменили их спичками, а спички гореть не захотели. Да и проводница попросила вагон не поджигать. Но праздник все равно продолжался. Все было так здорово! Сидели долго, пели. Водку пили аккуратно, за запертой дверью. Духота в купе была жуткая, поэтому процесс проходил под сдавленный шепот: "Наливай скорее, дышать невозможно! Не затягивай тост, сейчас в обморок грохнемся! Все? "Николашки" на базу! Открывай скорее!.. Фу-у-у-у…"
ПОСЛЕСЛОВИЕ
В Москву приехали утром. Сфотографировались на перроне, расцеловались, разъехались. Мы с Боцманом и Адмиралом ждали Ксю с машиной на вокзале, много пели. Для себя. До слез. Забросились к Адмиралу, принесли пива и на сутки ушли в отходняк. Что-то читали, смотрели видео (и походное тоже), спали… Это была славная охота!